"12 стульев": Ося, Киса и Толстопузова. Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 00:38 SAKH
16+

"12 стульев": Ося, Киса и Толстопузова

Культура, Южно-Сахалинск

Фестиваль "Сахалинская рампа" перевалил за экватор, и зрители вместе с Вологодским ТЮЗом искали бриллианты. Чехов-центру от режиссера Евгения Зимина (Санкт-Петербург) достался "Хапун", а Вологде — новый сатирикон, созданный на литературных паях с самим Николаем Колядой.

В Вологде на дни гастролей дверь театра, вероятно, была закрыта "на лопату": он приехал почти полностью во главе с худруком, выдающимся Борисом Гранатовым (в честь человека, который руководит ТЮЗом с 1985 года, назван сайт театра). Люди с дальнего Севера на Дальнем Востоке редкие гости, а потому постарались показать себя с лучших и разных сторон, сначала — "Наташину мечту" Ярославы Пулинович и разноцветного "Айболита". И вишенкой на торте — мебельный детектив, который после "бездны мрачной на краю" в новосибирском "Гамлете" и долгоиграющей маеты казахской оперы порадовал здоровым жизнелюбием. Вологжане своими "колядками" по канве Ильфа и Петрова напомнил нам, что театр не только играет для человека, но и с человеком. Поэтому по фойе, сияя, как электрические лампочки, носились пионерские патрули, оглашая пределы задорными воплями горна вместо бархатно-вкрадчивого "третий звонок". Вологодские зрители, вступая в игру, Кисе в сцене "же не манж па сис жур" вполне материально подают (а наши что-то не сообразили расщедриться). И худрук Чехов-центра Александр Агеев поддержал игру, выйдя на сцену в красном галстуке — гулять так гулять.

Несмотря на то, что список действующих лиц возглавляют Воробьянинов и сын турецко-подданного, кажется, что главной темой тут стали не похождения двух авантюристов, а само "время, вперед и с песней!" — время спаянной коллективной воли и грандиозных амбиций, несовместимых с частными хотелками мещанского пошиба, окон РОСТА с лубочными картинками Моссельпрома и Резинотреста. Решая задачу "слева молот, справа серп", Евгений Зимин "вырастил" на сцене постреволюционный коммунальный муравейник в любимых цветах революции — красного энтузиазма под марш миллионов и серой уравниловки с вегетарианскими котлетами. Действо суетится вокруг многоэтажной башни (художник Кирилл Пискунов), отсылающей к конструктивистским опытам советских архитекторов 1920-1930-х, когда рождались безумные проекты типа Дворца Советов Иофана высотой за 400 метров. Конструкция, обращаясь "к лесу" задом или передом, является то общежитием, где люди обитают в прозрачных кубиках, как чемоданы в камерах хранения, то салоном мадам Боур, а в конечном счете — народным клубом в форме пресловутого стула гигантских размеров.

Сага затянулась почти на четыре часа, что для нежного позвоночника сахалинского зрителя было сверхурочной нормой, но потерь из зала не было. Это, конечно, в первую очередь дань авторам, чье "а может, вам еще ключ от квартиры дать?" в обиходе все-таки звучит чаще, чем "быть иль не быть". Хотя, судя по детской непосредственности реакций некоторых зрителей, есть люди, которые библию советской сатиры не читали. Тут любимыми перлами можно насладиться вполне, так как Евгений Зимин, как честный человек, оставил канонический текст почти в неприкосновенности. И создал спектакль, одновременно далекий и близкий от первоисточника.

В его спектакле в облике Бендера (Денис Долбышев) поклонники Андрея Миронова привычно искали и, естественно, не находили обаяния, потому что режиссер сделал поправку на время. "Золотая лихорадка" никуда не делась, но ее активисты стали в разы брутально-криминальнее. Поэтому великий комбинатор с бритвенно-острым взором и фирменным воплем "Апропендос!" (из личного обихода Коляды) впечатляет однозначным выражением лица — на нем отнюдь не 159-я, а 105 статья УК сразу впечатана. Как заметили в ходе обсуждения, это "человек, который только вышел из тюрьмы и сразу начал думать о том, как бы снова попасть туда". А может быть, в своем герое актер воплотил типаж предприимчивого, деятельного человека, которому процесс важнее достижения цели, ну скучно ему, как всем, жить. И в зависимости от обстоятельств он может или открыть Америку, или украсть ситечко у вдовы.

Киса с его сиротскими глазами брошенной собаки не показался особо меркантильным, а если и охотником, то за привидением когда-то бывшей и действительно красивой жизни, жизни другого качества — на стульях, а не табуретках и лавках. Игорь Рудинский, который внешне чуть похож на Сергея Юрского, играет безумную последнюю попытку взять реванш у жизни, рефлекс "остановись, мгновенье, вернись, молодость!", увидеть Париж и умереть, а его пошло бьют по голове колбасой. А отец Федор (Виктор Харжавин) и вовсе чрезмерно интеллигентного вида, ему бы не о свечном заводике мечту приземленную лелеять, а изживать тоску эмигранта о России, как булгаковскому Голубкову в "Беге".

Тут ревностный почитатель классики вправе возопить: "Позвольте, какая Толстопузова?". Есть такое дело. Толстопузова во главе хора серых божьих старушек из приюта Альхена и сам "голубой воришка" (Сергей Закутин) в милом желтеньком беретике, как подсолнух-переросток, и личиком выжиги, при виде которого во рту прямо осязаемо кисло-сладко, — это просто именины сердца. Лихие старушки в кумачовых платочках раскрутили "цыганочку с выходом", подтвердив, что последние могут стать первыми, а точные эпизоды стоят километров проникновенных монологов. Евгений Зимин не раз расцветил спектакль находками: тут и барышня-попугай (Надежда Старикова) в шкафу, и джаз-бэнд "Альпухары" — откровенная цитата из "В джазе только девушки", и элегантное убийство великого комбинатора — чиркнул Киса бритвой со страшным звуком по клавиатуре, и нет пианиста Оси. Труппа в ТЮЗе творческая, наверно, немало повеселилась, украсив своей выдумкой спектакль ("Служил Гаврила крабопасом, Гаврила в море крабов пас"), ярко музыкальная, надо — актриса освоит саксофон, надо — актеры встанут на каблуки. Правда, на все длинное полотно "комедии-фельетона", как заявлен жанр, хохм не хватило, во втором действии драйв засбоил и перешел в тщательное иллюстрирование текста, и зритель, выбираясь после спектакля почти к полуночи, тихо радовался, что стульев было только 12, а не 312...

Фото Дениса Таушканова

В целом мы свели очень интересное знакомство. Как там у Остапа Ибрагимовича в "Золотом теленке"? "Перед ним сидела юность, немножко грубая, прямолинейная, какая-то обидно нехитрая. Он был другим в свои двадцать лет. Он тогда не смеялся, а только посмеивался. А эти смеялись вовсю. "Чему так радуется эта толстомордая юность? — подумал он с внезапным раздражением. — Честное слово, я начинаю завидовать". Опустим для приличия эпитет и заменим зависть и раздражение на радость. Вологодский ТЮЗ показал, что никакие тени великих за спиной не в силах помешать творить собственный праздник, который может и стать легендой. К слову, самый кассовый спектакль в этом театре (билетов не достать) — "Старые песни о нас". Авось, как-нибудь услышим.

Подписаться на новости