Начальник смены КДЦА Диана Ким: "Я открываю и закрываю наш аэропорт". Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 17:05 SAKH
16+

Начальник смены КДЦА Диана Ким: "Я открываю и закрываю наш аэропорт"

Персоны, Weekly, Политика, Южно-Сахалинск

В начале декабря мир отметил международный день гражданской авиации. ИА Sakh.com не смог остаться в стороне от небесной темы, решив поговорить с начальником смены координационного-диспетчерского центра аэропорта Южно-Сахалинска Дианой Ким. За ее плечами — 35 лет работы в авиации. Кроме того, Диана Ким — единственная женщина в сахалинском КДЦА за всю его историю существования. Есть и еще один значимый штрих: начальник смены координационного центра главной островной авиагавани — одна из трех женщин в России, имеющая допуск к руководству аварийно-спасательными работами на аэродроме. Чем занимается КДЦА, кто открывает и закрывает аэропорт, и что скрывается за словосочетанием "литерный рейс" — об этом и о многом другом ИА Sakh.com выяснил у Дианы Ким.

— Диана Юрьевна, для начала расскажите, на кого вы учились и как попали в аэропорт?

— Мое первое образование никак с авиацией не связано. Даже в мыслях не было, что работа в будущем окажется связанной с небом. Училась в Хабаровском институте народного хозяйства на экономиста. Но судьба распорядилась по-другому. Мы с мужем расстались, и с маленьким ребенком на руках я вернулась в Южно-Сахалинск. Я пыталась найти работу через бюро по трудоустройству, но тщетно. Однажды открыла справочник на странице "Аэропорт", позвонила и пришла в справочное бюро — это было в 1985 году. У нас многие начинали карьеру со справки или отдела перевозок. Затем через несколько лет я пришла работать в координационно-диспетчерский центр аэропорта (КДЦА) на должность диспетчера производственно-диспетчерской службы.

Немного позже я получила специальное образование. Прошла обучение в центре подготовки в Ульяновске и в Хабаровске. За плечами диспетчеров организации производства должно быть обязательно авиационное образование. Только после этого можно претендовать на карьерный рост. Для того, чтобы стать начальником смены, нужно минимум три года отработать диспетчером. А начальник смены — это "штучный товар".

Когда я только пришла в диспетчеры КДЦА, мой начальник дал мне совет: "Вырабатывай командный голос". Не поверите, но у меня вышло. Хотя было сложно. Я всегда считала себя человеком мягким, покладистым. Поэтому когда я впервые вышла на смену, после нее я горько плакала — заправщики меня не послушали, и мы задержали рейс. Сейчас меня слушают все. Даже дома — и сыновья, и кот знают: если мама сказала делать так, надо делать именно так.

— Чем вы занимались тогда и чем занимаетесь сейчас?

— И тогда, и сейчас КДЦА осуществляет контроль за ходом подготовки рейсов к вылету. В любом аэропорту мира есть подобные службы. Они могут по-разному называться, но выполняют аналогичные задачи. Сегодня я занимаю должность начальника смены КДЦА. В аэропорту работает много операторов, связанных с выполнением работ различных сфер деятельности: топливообеспечение, техническое обслуживание, обеспечение бортпитания, обслуживание пассажиров по прилету и на вылет и многое другое. Функция КДЦА заключается в умелом "дирижировании многоголосным оркестром". Работа центра круглосуточная, дежурная смена состоит из двух человек — начальника смены, коим я являюсь, и диспетчера.

— Создается впечатление, что в аэропорту очень много специалистов в должности "диспетчер". С чем это связано?

— В понимании людей диспетчер — это синоним регулировщика полетов, это те, кто управляет движением самолетов в небе. На самом деле этим занимаются диспетчеры ФГУП "Государственная корпорация по организации воздушного движения в Российской Федерации". Их сфера деятельности — "небо", наша — "земля".

Отсюда и путаница, бытующая среди людей, которые никак с авиацией не связаны. Но диспетчеры действительно основная единица среднего звена в аэропорту. Диспетчеры есть в каждой службе аэропорта: в цехе бортпитания, в отделе перевозок, в отделе спецтранспорта — везде есть диспетчеры.

— За что отвечает КДЦА? Хотелось бы понять более развернуто, чем занимается ваша служба и какие процессы она контролирует?

— Как только самолет касается полосы и встает на стоянку, начинается его обслуживание, то есть сфера забот КДЦА. Мы руководим процессом загрузки-разгрузки багажа, различных грузов и питания, следим за технической годностью борта, трапами, регистрацией пассажиров, контролируем информацию по прилётам и отлетам, следим за безопасностью. Проще говоря — осуществляем оперативное руководство, координацию деятельности служб обеспечения полетов и служб операторов по техническому, коммерческому обслуживанию и топливообеспечению. Мы также координируем их взаимодействие со всеми авиакомпаниями, выполняющими полеты в наш аэропорт. Наша служба ответственна за обеспечение регулярности и безопасности полетов, а также четкой организации производственного процесса в аэропорту. Все процессы должны укладываться в технологический график, за соблюдением которого мы следим. От этого зависит точность расписания, по которому двигаются самолеты. Кроме того, на нашу службу возложена очень ответственная миссия — руководство аварийно-спасательными работами на территории аэродрома "Южно-Сахалинск". Руководит ими начальник смены КДЦА, в том числе и я. Может прозвучит нескромно, но я одна из немногих женщин во всей стране, у которой есть допуск к этим работам.

— Довольно обширные задачи...

— Да, а на мне как на начальнике смены лежит еще одна задача. Я открываю и закрываю аэропорт. Это "ритуал" входит в мои рабочие обязанности. Делаю запись в специальном журнале — аэропорт открыт. До тех пор пока я эту запись не сделала, аэропорт работать не может.

Например, метет, аэродромные службы чистят полосу, производят замер и делают запись в журнале, насколько мокрая полоса, коэффициент сцепления. Я просматриваю записи и на их основании пишу — аэропорт к полетам годен. Пока запись не сделана — воздушная гавань работать не может. Точно так же его закрываю — записью в журнале. Аэропорт — это всегда сложное, но интересное хозяйство.

— Наверное, для такой более чем ответственной работы нужны какие-то особые качества. Или все-таки здесь главное опыт, то время, которое специалист отдал авиации?

— В должности начальника смены КДЦА я работаю 15 лет. Могу точно сказать — количество проработанных лет не играют большой роли. Есть те, кто проработал 5 и уже очень профессиональные спецы. Важное значение имеют личные человеческие качества.

Хотя здесь настолько порой все быстро меняется, что уже неважно, 40 лет у тебя за плечами или 5, но ты оказываешься в совершенно новой для тебя ситуации. Постоянный эффект новизны — вот что такое работа в аэропорту. Бывает, что и у меня возникают затруднения. Но я не стесняюсь обратиться к диспетчерам, к летчикам, к техникам, потому что узкие спецы все равно лучше знают свой вопрос. Мы руководим, но мы, в первую очередь, опираемся на тех, кто остается на перроне. Все зависит от них.

Техники, встречающие самолеты, они лучше знают, как ему удобнее заруливать, как его лучше поставить. Естественно, с ними советуешься, тем более когда скользко или просто погода подкачала. Стараешься помочь людям, чтобы лишний раз не буксировали. Буксировка — сложный процесс, чем их меньше, тем выше безопасность. Без взаимодействия с перроном вообще никуда. Они там — тягач с водилой, самолет, это же сцепка, им лучше видно просто. Когда они говорят, давайте лучше так сделаем, мы всегда их предложение обговариваем — технический состав, я как начальник смены КДЦА и управление воздушным движением. Бывает, просишь: задержите борт на рулежной дорожке, чтобы какой-то ушел.

У нас в аэропорту непростые условия — одна полоса старой конструкции, большим самолетам сложно разворачиваться. Стоянка для больших самолетов тоже одна. А к нам летают из Москвы длинные тяжеловесы — Боинг 777-300, и всего одна стоянка. Вот и приходится лавировать, идти навстречу друг другу. Кого-то придержать на 5 минут, кого-то поторопить. Но все не в ущерб безопасности и расписанию.

— Как строится рабочий день начальника КДЦА?

— У нас две рабочие смены. С 9 утра до 7 вечера, и с 7 вечера до 9 утра. После ночи два дня отдыха. Для женщины очень удобный график, большой плюс. Но из женщин я здесь одна, так что хвастаться или делиться особо не с кем.

В ночную смену, естественно, спать запрещено. Мы находимся на рабочем месте. Хотя у нас фактически в темное время суток аэропорт не работает. Он закрыт с 23 часов до 8 утра, полетов нет, наш аэродром работает как запасной, тем не менее мы должны бдить. Бывает, авиакомпании присылают запросы, просят продлить регламент работы аэропорта на час и принять рейс. Мы, в свою очередь, выходим на аэродромную службу, чтобы узнать, какие у них в плане стоят работы, могут ли они себе это позволить. Если аэродромщики дают добро, мы принимаем рейс.

В начале июня нас и весь Дальний Восток накрывают выносные туманы, поэтому частенько наш аэропорт работает как запасной. Трижды так принимали Боинг-747. Он шел из Москвы в Хабаровск, но его отправили к нам — в Хабаровске и во Владивостоке не было погоды, до Петропавловска не дотягивал, а мы приняли. Хотя наш аэропорт не допущен для приема таких крупных судов, но в экстренном режиме принимаем.

Возвращаясь к началу рабочего дня, первым делом я принимаю смену у предыдущего начальника. Он докладывает мне о том, какие рейсы были выполнены, что с расписанием, есть ли задержки, какие аэропорты открыты, какие закрыты — каждый аэропорт утром дает нам технические данные. По этой информации и по погоде мы понимаем, как будут проходить рейсы. Бывает, что аэропорт открыт, а погода вылетать — прилетать не позволяет. В начале дня мониторим информацию о наличии подконтрольных рейсов. Летит ли губернатор области или другие значимые лица. Такие борты у нас на особом контроле.

— Что этот "особый контроль" означает?

— На самом деле, в реальности ничего сверхъестественного не происходит. Держим такой борт на особом контроле, тщательнее следим и стараемся выпустить по расписанию. Есть еще особые литерные рейсы — "К" и "А". Такие литеры присваивают бортам управление или министерство гражданской авиации. Эти метки внутренние. Они означают, что на этом борту находятся вип-персоны, первые лица государства. Под литерой "А" у нас летают президент страны и премьер-министр. Остальные идут под литерой "К". Вот глава Совета Федерации недавно прилетала, как раз под "К". С литерными рейсами, конечно, все строже в плане контроля и допусков.

— Насколько ваши дежурства активны в плане каких-то нештатных моментов?

— К счастью, нештатные ситуации случаются достаточно редко. Но в любой момент может случиться все что угодно, и мы должны быть готовы к нестандартным ситуациям. До тех пор, пока подобные события не случаются, работа нашего центра может быть незаметной. Но как только возникают ситуации, требующие нашего оперативного вмешательства, например, скопление птиц на взлетно-посадочной полосе или скопление пассажиров задержанных рейсов из-за неблагоприятных метеоусловий, на помощь приходят наш опыт и достаточно весомые полномочия для решения подобных вопросов.

— В чем сложность в работе начальника смены КДЦА как главного управленца аэропорта?

— Это просто очень ответственная работа. Тут много всего замешано: и аварийно-спасательные работы, и контроль за состоянием полосы, и координация деятельности всех операторов аэропорта. Плюс дополнительные сложности в работе в период массовых задержек рейсов из-за метеоусловий. Зимы у нас снежные, без метелей не обходятся, отсюда и задержки. Надо отдать должное коллективу нашего аэропорта. Благодаря профессионализму и мастерству коллег аэропорт закрывается крайне редко. В прошлый зимний сезон мы закрывали аэропорт всего трижды. И то кратковременно. Для нашего региона со сложными климатическими условиями это очень хороший результат.

— Как удается находить выход в таких непростых условиях?

— Слаженная работа и вылеты по расписанию происходят благодаря людям. Главным образом стоит отметить работу аэродромной службы аэропорта. Люди работают не покладая рук. Когда у нас метет и выпадает огромное количество снега, наша аэродромная служба работает героически. Иногда за одну ночь приходится по 7-8 раз очищать полосу. Это действительно, образно скажу, "мартышкин труд": очистили, затем опять, и снова, и снова. Крутиться и наматывать по 12-14 часов — это очень тяжело. Но они все выдерживают, молодцы. Знают, что от их работы зависит многое. Пока зима милует, посмотрим, как проявит себя конец декабря. В январе-феврале наверняка подсыпет снега. Для горнолыжников снег — это радость, а для нас усиленная работа.

— Известно, что авиаторы довольно суеверные люди. Вас эта "болезнь" не зацепила?

— Да, есть у меня такие коллеги. Но суеверия — это точно не про меня. В своей работе я опираюсь на точные данные — показатели погоды, температуру, коэффициент сцепления. Такой рациональный подход исключает сомнения и переживания.

Я и мои коллеги очень четко понимаем — на острове без авиации никуда. Здесь она жизненно необходима. Мы делаем все, чтобы аэропорт работал, а пассажиры вовремя успевали по своим делам.

— Что начальник смены делает после работы? Как вы подзаряжаетесь для нового дня?

— Я не могу жить без чтения. Читаю ежедневно, причем все, что под руку попадется — от воспоминаний какого-то обычного человека до художественной литературы. Хотя я не люблю электронные носители, читаю с электронной книжки. Сейчас вот пласт фантастики для себя открываю.

Еще у меня есть компания единомышленников молодых и продвинутых, с которыми мы каждую неделю играем в командную психологическую игру "Мафия" с интересным детективным сюжетом. С ними же выезжаем на природу. Вообще я больше подзаряжаюсь от общения с умными, интересующимися людьми. Мне повезло, что меня окружают именно такие друзья.

— Насколько часто вы сами летаете?

— Не так часто, как хотелось бы. Стараюсь раз в год выехать в Санкт-Петербург. Этот город — моя большая любовь. После авиации, конечно.

— За столько лет работы в одном аэропорту у вас ни разу не возникало желания уйти, сменить сферу деятельности?

— Я для себя не вижу ничего более интересного на Сахалине, чем моя профессия и моя работа. Чтобы меня захватило, и я сказала: "Да, это очень здорово, это лучше, этим я бы хотела заниматься". Я себя очень органично чувствую в этой небесной специфике. Да, бывает нервно, бывает напряженно, от нашей работы зависят много людей, но это очень интересно. Если оценивать мою работу по вымышленной шкале интереса от 1 до 10, она точно тянет на 8,5.

— Те, кто связан с небом, тоже по градусу зараженности и увлеченности своим делом большие романтики?

— Многие думают про нашу работу исключительно в романтическом ключе. Да, самолеты — это очень красиво, особенно, когда стоит ясная погода и лайнеры очень впечатляюще взмывают в небо, открывая пассажирам великолепие нашего острова. Однако про свою работу я думаю очень практично — главное, чтобы рейс улетел по расписанию. Именно в этом заключается красота нашей работы.

Подписаться на новости