Сахалинская семья, в которой по вине чиновников минздрава ослеп ребенок, выиграла суд. Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 16:44 SAKH
16+

Сахалинская семья, в которой по вине чиновников минздрава ослеп ребенок, выиграла суд

Здравоохранение, Общество, Южно-Сахалинск

Семья Гущиных из Южно-Сахалинска в двух инстанциях выиграла суд против областного минздрава. Добиваться справедливости Андрею и Элле пришлось в течение четырех лет. Пройдя через огромные испытания, родители Миши, который полностью потерял зрение по вине сотрудников минздрава, не выполнивших свои обязанности, хотят рассказать эту историю. Их цель — не очернить чиновников (решение суда говорит само за себя), а подарить тем, кто отчаялся бороться против системы, веру в себя. Пример Гущиных — доказательство того, что сила все-таки в правде, а не в круговой поруке и запоздалых оправданиях. Им говорили — не стоит даже начинать, все равно ничего не добьетесь, это же минздрав. Но они начали. И победили.

Миша Гущин родился в 2009 году на сроке 26 недель. Малышу поставили диагноз — ретинопатия недоношенных. Это тяжелое заболевание глаз, сопровождающееся изменениями в сетчатке и стекловидном теле. В шесть месяцев Мише сделали операцию на правом глазу в Хабаровске, но сохранить зрение не удалось. Мальчик стал слепым на один глаз, но вторым видел. До тех пор, пока не началась отслойка сетчатки.

О том, что это может произойти, и врачи, и родители знали, поэтому Миша постоянно наблюдался у офтальмолога. Когда на Сахалин приезжали специалисты с материка, Гущины обязательно приходили к ним на прием.

В 2011 году, когда Мише было два года, на Сахалин из новосибирского МНТК "Микрохирургия глаза имени академика С.Федорова" приехал профессор Константин Пузыревский. Он осмотрел Мишу и сообщил, что на левом глазу отсутствует зрительный рефлекс, и у ребенка, по его подозрению, началась отслойка сетчатки, поэтому необходимо срочное обследование.

Отслойку сетчатки невозможно вылечить каплями, таблетками или уколами. Единственный способ восстановить зрение и сохранить глаз — проведение операции. Обязательное условие ее успешности — срочность, иначе зрительные нейроны погибнут, и зрение будет безвозвратно потеряно. Такие операции на Сахалине не делают.

— Мы сразу поехали в поликлинику к нашему лечащему врачу, — рассказывает Элла Гущина. — Так как сотрудники поликлиники знали нас и знали, что отслойка сетчатки, если она началась, требует экстренной операции, они сработали очень оперативно, за что им огромная благодарность. Быстро собрали весь пакет документов для минздрава, включая заключение врачебной комиссии о необходимости срочного оказания высокотехнологичной медицинской помощи в московском МНТК. Документы мы с мужем предоставили в отдел организации медицинской помощи и развития здравоохранения управления развития медицинской помощи и лекарственного обеспечения министерства здравоохранения Сахалинской области уже через день после обращения в детскую поликлинику.

Документы приняли сотрудницы министерства Галина Кравцова и Елена Мальцева. При этом они сообщили, что квот нет, придется ждать. Это было в пятницу. В понедельник родители Миши перезвонили, чтобы узнать, есть ли новости, но им ответили — не мешайте работать, ожидайте.

— И каждый последующий день нам отвечали то же самое, — говорит папа Миши. — В грубой форме говорили, что мы мешаем им, отвлекаем их от работы, чтобы мы больше не звонили, нам сами перезвонят. Потом уже просто бросали трубку. Ждите, ждите, ждите, ждите… И на одиннадцатый день ожидания наш ребенок ослеп, произошла тотальная отслойка сетчатки.

В течение этих десяти дней Андрей и Элла не сидели сложа руки. Параллельно они начали сами искать варианты. Первым делом подумали о Хабаровске, потому что правый глаз Мише оперировали именно там, но оказалось, что двое специалистов, которые специализируются на таких сложных операциях, улетают на учебу в Японию.

— У нас был один видящий глаз, и нашей задачей было сохранить его, — продолжает Элла. — Нам необходимы были лучшие специалисты. Мы проанализировали все российские МНТК, которые специализируются на ретинопатии недоношенных. В Москве нам сказали, что с таким заболеванием направляют в калужский филиал МНТК "Микрохирургия глаза имени академика Федорова". Я созвонилась с Калугой, попросила принять нас, они не возражали, но когда узнали, что ребенок инвалид, сказали, что для приема необходима квота. Я попросила принять нас за деньги, но нам ответили, что не могут этого сделать, потому что, согласно действующему законодательству, инвалидам помощь должна оказываться бесплатно.

Родители Миши попали в замкнутый круг: чиновники минздрава говорят, что квот нет, в госучреждениях платно оперировать не берутся, а у коммерческих медучреждений в России нет оборудования и специалистов, чтобы проводить такие операции. Все осложнялось тем, что счет шел на часы, на минуты. И самое обидное, что можно было успеть, и минздрав мог в этом помочь, и сегодня Миша мог бы видеть…

Пока минздрав отфутболивал их, Элла заняла крупную сумму и 9 октября купила билет до Калуги.

— Я рассчитывала на то, что приеду, упаду в ноги, заплачу деньги, любыми путями упрошу осмотреть ребенка, ну ведь не звери же, не откажут  — рассказывает женщина. — Ну и пусть нет квоты, ждать неизвестно чего было невыносимо. Но не успела. За день до вылета Миша ослеп. Здесь уже надо было сохранять глаз как орган, так как при отслойке сетчатки умирают клетки, и глаз высыхает. Получается пустая глазница. Чтобы этого не произошло, нужна операция.

Приехав в Калугу, Элла узнала, что она имела полное право прилететь еще 2 октября! То есть в первый же день после того, как чиновники минздрава заполнили талон и разместили информацию о ее сыне на сайте Минздравсоцразвития России. Для этого было просто достаточно знать номер талона. Но никто не разъяснил Гущиным, что у них есть такое право.

— Элла с Мишей летели в Калугу, не зная номер талона, — говорит Андрей Гущин. — Пока они находились в самолете, я поехал в минздрав, и мне дали талон — тот самый, который они разместили еще 2 октября. На талоне был написан адрес сайта. Я прибежал домой, зашел на этот сайт, набрал номер нашего талона, но он не отобразился. Я снова в минздрав: почему не отображается? Параллельно звонил сотрудникам техподдержки этого сайта. Они что-то исправляют, талон начинает отображаться. Просматриваю внимательно — а там не указана экстренность, написано "плановая операция". Снова звоню в минздрав, они снова исправляют…

Так, пока Элла с Мишей, кричащим от страха и не понимающим, почему вокруг стало темно, летела в самолете, Андрей заставлял минздрав устранять свои ошибки.

— Муж продиктовал мне по телефону номер талона. Мы прилетаем, я говорю — пожалуйста, у нас нет квоты, у нас есть только номер талона, — Элла уже не в первый раз с начала разговора начинает плакать. — Они говорят — а этого достаточно. Мы оказали бы вам помощь сразу, как только вы приехали бы и назвали номер талона. То есть, у нас был шанс избежать тотальной отслойки сетчатки!

***

День, когда Миша потерял зрение, стал, пожалуй, самым страшным в жизни семьи Гущиных. Сколько бы лет ни прошло, они никогда не смогут говорить об этом спокойно.

— Элла была на работе, я с Мишей приехал ее забрать. Мы ходили, смотрели машины, Миша называл их цвета, сказал, что на одной из них сидит кошка… Потом все вместе сели в машину, приехали домой, он заходит и говорит, — Андрей тяжело выдыхает и некоторое время не может продолжать. — Говорит — пап, тут стол должен быть, я его не вижу. Посередине комнаты у нас стоял стол. Мы, естественно, сразу говорим — Миш, иди включи компьютер, телевизор, а он идет вообще в другую сторону, на все натыкается. А потом просто сел на пол и стал кричать — мама, где ты, я боюсь, мне страшно.

С тех пор прошло четыре года испытания на прочность. И все это время Гущины не сдавались. В 2011 году они обратились в следственный комитет, но на протяжении двух лет им отказывали в возбуждении уголовного дела из-за отсутствия состава преступления. Тогда в 2013 году Андрей и Элла обратились в Южно-Сахалинский городской суд, который 14 января 2015 года вынес решение в их пользу.

— Минздрав подал апелляционную жалобу, — говорит Элла. — В ее обоснование легло утверждение, что они помогли моему ребенку и сделали все возможное, а мы просто хотим наживиться, якобы нам деньги нужны. Но областной суд тоже встал на нашу сторону, приняв на прошлой неделе решение в нашу пользу. Перед судьей они постоянно оправдывались, что направляли нас в Хабаровск. Но, во-первых, нас направляли устно и как-то косвенно, в стиле "А почему у вас Москва написана, а не Хабаровск?". Никаких документов, подтверждающих направление, никто нам не давал. Они говорят — мы звонили в Хабаровск, пытались отправить мамочку туда, но мамочка была против. Если бы меня конкретно направили, я бы поехала. Во-вторых, в направлении врачебной комиссии детской поликлиники было четко прописано — экстренная операция в МНТК Москвы. И сотрудники минздрава должны были позвонить туда, но они звонили только в Хабаровск, а в Москву — нет. Еще раз повторю, им надо было всего лишь сказать нам, что вся информация о Мише размещена на сайте, вот вам номер талона, летите в Москву, Калугу, куда хотите и на месте решайте. Если показания действительно экстренные, талон бы активизировали, нас прооперировали, а деньги минздрав заплатил бы потом. И все. На суде мы спрашивали, почему нам не сказали о том, что у нас было такое право. Но в ответ слышали лишь одно — мы делали все, что могли. Я считаю, это некомпетентность сотрудников минздрава. Я понимаю, когда каждый день сталкиваешься с родительскими болью и горем, глаз замыливается, черствеешь, но не до такой же степени.

Сейчас Мише шесть лет. То, с какими проблемами сталкиваются родители слепых детей, — отдельная, еще более длинная история, которую мы тоже обязательно расскажем.

Фото осени 2012 года
Фото осени 2012 года

Мишина старшая сестренка Алиса до сих пор просит Деда Мороза о том, чтобы брат снова видел. Увы, ни один волшебник в мире не сможет исполнить это детское желание, которое и не пришлось бы загадывать, если бы Мише была вовремя оказана медицинская помощь.

И еще пара штрихов. По результатам проведенной в минздраве проверки Мальцевой было сделано замечание. Это она вместо экстренности указала плановую операцию, она же не связалась с Москвой по телефону, чтобы ускорить процесс. Во время судебных разбирательств Мальцева уволилась. Кравцова по-прежнему работает.

Суд обязал минздрав выплатить семье Гущиных 700 тысяч рублей на троих, из них 350 — это компенсация Мише за то, что он больше никогда не увидит этот прекрасный мир. Конечно, по миллиону каждому члену семьи, как изначально заявляли Гущины, — это из области фантастики.

А уголовное дело, заведенное с таким трудом, прекратили.

Справедливости ради даем слово министерству здравоохранения. Вот его официальный комментарий:

"Согласно порядку направления в 2011 году граждан Российской Федерации для оказания высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП), утвержденному приказом Минздравсоцразвития России от 31.12.2010 №1248н, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации в сфере здравоохранения осуществлял направление пациентов для оказания ВМП.

В случае принятия комиссией субъекта Российской Федерации решения о наличии медицинских показаний для направления пациента в федеральное учреждение здравоохранения для оказания ВМП обеспечивалось оформление талона на ВМП и согласование с использованием информационно-аналитической системы Минздравсоцразвития России с федеральным учреждением здравоохранения предполагаемой даты госпитализации пациента для оказания ВМП.

Позиция "экстренности" в форме талона на ВМП действующими на момент обращения нормативными актами не предусматривалась. Возбужденное уголовное дело в отношении сотрудников министерства прекращено в связи с отсутствием в их действиях состава преступления.

Министерство здравоохранения Сахалинской области действовало в соответствии с установленным порядком и принятым административным регламентом, нарушений допущено не было, плановые объемы на оказание ВМП (квоты) для жителей Сахалинской области имелись, пациент ими воспользовался.

Заключение медицинской экспертизы по гражданскому делу, выполненное в Иркутске, подтверждает позицию министерства об отсутствии причинно-следственной связи в действиях министерства и состоянием здоровья пациента, однако это не было принято во внимание судом.

Министерство здравоохранения Сахалинской области не согласно с принятым судебным решением и намерено его обжаловать.

Министерство воздерживается от комментариев относительно вопросов, касающихся сведений, составляющих врачебную тайну".

Подписаться на новости