Летчик Андрей Суфудэ: почему Олимпиаду провели в Сочи, а не на Дальнем Востоке?. Сахалин.Инфо
19 марта 2024 Вторник, 15:20 SAKH
16+

Летчик Андрей Суфудэ: почему Олимпиаду провели в Сочи, а не на Дальнем Востоке?

Персоны, Weekly, Южно-Сахалинск

Андрей Суфудэ посвятил большой авиации всю жизнь, облетел почти весь мир, видел такие места, по сравнению с которыми Сахалин покажется кому-то не слишком впечатляющим, и по-настоящему влюбился в наш остров. Первое знакомство получилось нерадостным: пилот Ил-76 прибыл в разрушенный Нефтегорск из Красноярска со спасателями на борту. Но все последующие годы остров-рыба встречал летчика более приветливо, они познакомились ближе и подружились. Андрей часто прилетает к нам, чтобы встретиться с друзьями, послушать шум моря, запечь свежепойманную рыбу на костре и покататься на "Горном воздухе". Вот и на интервью пришел с доской — только что с заснеженных склонов.

— Как вам "Горный воздух"?

— Отлично. Очень нравится ваша гора. Девять лет назад я на ней сломал руку (смеется). И улетел отсюда с одной рукой.

— За штурвалом?

— Ну, почти. Вызвали третьего пилота. А сейчас прилетел пассажиром, через Москву, потому что с Сибири до вас очень дорогие билеты.

— Давно на доске стоите?

— У меня дети были в сборной Красноярского края, катались на скоростных досках. И у них был тренер, но он не на доске, а на лыжах стоял. И я тоже на лыжах. И вот мы с ним поспорили, кто быстрее встанет на сноуборд. В прошлом году я его встретил, он до сих пор так не встал.

— Можете сравнить наш "Горный воздух" с каким-нибудь курортом, на котором вы бывали?

— "Горный воздух" уникален, а если еще будет развиваться, вообще будет супер. Тут у вас однозначно нужно проводить все российские спартакиады. Природа, воздух, снег, гора отличная… Был я и на "Красной Поляне" в Сочи. Понравилось, но там проблема со снегом. Я вообще удивился — почему Олимпиаду провели в Сочи, а не на Дальнем Востоке? Это просто жемчужина России. За девять лет, что я здесь не был, многое изменилось. Дороги совсем другие, дома другие, торговые центры понастроили.

— Давайте поговорим о том, как происходило ваше развитие. Расскажите, как вы стали командиром воздушного судна.

— Я родился в Красноярске, в районе старого аэропорта, практически на его территории. Раньше же не было заборов, ограждений. Вся моя жизнь связана только с авиацией. Мама была продавцом в магазине, отец сварщиком в аэропорту. Бабушка тоже всю жизнь в аэропорту трудилась. Династия. Родители вечно на работе, а мы, пацаны, были сами себе предоставлены. Всегда лазили по самолетам, вместо игрушек — сломанные приборы самолетов. На три года мы уезжали в тайгу, потому что мама заболела, нужен был чистый воздух и здоровая пища. А так — все время самолеты перед глазами.

Окончил школу юных авиаторов. Первый мой полет в качестве пассажира был в Ленинград на Ил-18, я был в 10 классе. Среди одноклассников — все сынки летчиков, начальников. И они меня обманули, что меня весь первый полет будет тошнить. А у меня в чемодане были апельсины, мать положила. Они сказали — тебе есть нельзя, и все их съели. Так и остался я без апельсинов.

Окончил школу юных авиаторов, поступил сначала в Сасовское летное училище гражданской авиации под Рязанью, потом в Бугурусланское училище. В 1978 году окончил его, вернулся в свой старый аэропорт, летал на кукурузниках Ан-2. Саяны все облетал по вопросам сельского хозяйства, аэрофотосъемкой занимался, доставкой грузов, санитарной авиацией. Потом пересел на Л-410, чехословацкий самолетик, на нем налетал 6 тысяч часов, был командиром звена. Потом переучился на Ил-76. На таком самолете в 1994 году меня вместе с экипажем продали в Танзанию.

— Как это продали?

— Представьте, лихие 90-е. Наш самолет вместе с экипажем сдали в аренду в Москве, взяли под нас большие кредиты. Москва все это дело перекрутила и продала нас в Танзанию. Там была какая-то частная контора, типа "Рога и копыта". Два с половиной месяца мы сидели там, не сделав ни одного рейса. Каждый день готовились на вылет, но никуда не улетали. Сидели, не выходя за территорию гостиницы, потому что один раз попытались выйти и вернулись в одних трусах. Нас черные просто раздели, вот с такими мачете.

Затем мы бежали оттуда. Надо было перевезти 1100 баранов из Африки в Эмираты под праздник. Двух заложников они у себя оставили, чтобы мы за ними вернулись, но им тоже удалось улететь. В Эмиратах нас сначала заставляли улететь обратно. Прожили мы там полтора месяца. Мне пришлось взять машину напрокат и "бомбить", зарабатывать деньги на русских туристах. Это был 1994 год. Потом мы пришли в полицию, написали заявление, пожаловались, что у нас отобрали паспорта, поселили нас в одну комнату вдевятером. Денег у нас не было. Спасло то, что у нас один человек хотел машину себе купить, три тысячи долларов с собой взял. Вот мы на них жили и на то, что я успевал зарабатывать.

— А наша страна не решала вопрос с вашим возвращением?

— В то время было так — отправили да отправили в командировку, за нас деньги получили и все, молчок. Никто ничего не решал. Потом повезло, нужно было перевезти груз Аэрофлотом, и мы перелетели в Москву. Около четырех месяцев нас не было.

После этого в 1998 году я опять согласился лететь в Африку. Полетели мы сначала в Судан по линии ООН. Есть такая мировая продовольственная программа, доставка грузов беспарашютным способом. В джунглях же нет полос. Там много стран работало, 16 самолетов. Мы пришли на своих двух Ил-76, один из Москвы, один из Красноярска. По 36 тонн сбрасывали — крупа, кукуруза, пшено, горох… Гуманитарная помощь, в основном, американские поставки. Нам выдавали координаты, мы находили точку, снижались, сбрасывали груз. Когда начинали работать, кого только не было — филиппинцы, немцы, итальянцы… Но потихоньку мы всех оттуда вытеснили своей чистоплотностью и своим профессионализмом и остались работать сами. Мы разработали новую систему сброса — беспалетного. Палеты — это подставки из фанеры, на которые сгружали мешки. Если бросаешь с палетами, мешки отсоединяются и лист фанеры летит хаотично. В 1998 году женщине-корреспонденту таким листом ноги отрезало. Были случаи, когда палетами убивало людей на земле, поэтому от этого способа решено было отказаться. Мы разработали такой способ сброса, что все мешки вываливались, а палеты оставались в самолете. И сейчас до сих пор грузы доставляются этим придуманным нами способом.

Это была настоящая мужская работа. Там же я командиром стал, на этом самолете. Потом работал в Зимбабве… Всего в 18 странах в Африке.

— Расскажите о каких-нибудь необычных грузах, которые вам приходилось перевозить.

— Помню, у нас было задание вывезти из ЮАР в Китай, в заповедник, жирафов. 23 или 24 жирафа и шесть маленьких носорогов. Это были 22 часа полета с перерывами. Мы из Йоханнесбурга взлетели, сели в Зимбабве, оттуда перелетели на Мальдивы, оттуда, минуя Индию, через Коломбо ушли в Китай. А потом уже из Китая — в Сеул, оттуда гуманитарку повезли на Баукау, это остров под Австралией. Там война началась, ООНовцев поубивали. Груз туда доставили и через Джакарту ушли в Бельгию.

— Как жирафы перенесли полет?

— Нормально. Всех привезли, все живы-здоровы. Мы молодняк везли. Высота самолета 3 метра 45 сантиметров. Трехметровые коробки загрузили и повезли. Коробки из толстой фанеры. Одного когда грузили, трос один соскочил, жираф качнулся и пробил головой фанеру. Не вылез, конечно, но получился у него дом с окошечком.

Я много путешествовал по Африке, когда в Зимбабве работал. Был там старшим, руководителем группы. Жена ко мне приезжала в гости, мы с ней тоже путешествовали. Посетили водопад Виктория, реку Лимпопо, Карибы. Там очень много интересных мест и такие гостиницы шикарные! В общей сложности я прожил и проработал там пять лет. В Россию прилетал максимум на неделю. Мне предлагали вообще там остаться жить, хотели, чтобы я привез жену и детей. Но, сами понимаете, в стране, где у всех другой цвет кожи, белым детям было бы тяжело. Тем более через год, после того как я покинул Зимбабве и уехал работать в Судан, там начался переворот, белых возили в клетках, убивали палками на улице. По телевизору показывали.

— Не чувствовали к себе негативного отношения?

— Меня два раза грабили там. Один раз песком кинули в глаза. Поймать их поймал, а толку. Полицейский подошел, говорит: ты белый, они черные и я черный, так что извини.

А в 2004 году меня вызвали из Африки, переучили на "Боинг" и стал пилотом пассажирского самолета. Работал в авиакомпании "Красноярские авиалинии". В 2008 году ее закрыли.

— Когда вы впервые побывали на Сахалине?

— В 1995 году, когда случилось нефтегорское землетрясение. Я прилетел на Ил-76 из Красноярска. Мы были первые, кто сюда прибыл с МЧС. Доставили спасателей. Тогда я остров увидел только с высоты. А в 2005 году, когда прилетел снова, уже познакомился с ним поближе. Помню, нас поселили в санаторий "Синегорские минеральные воды". А мне так захотелось к морю! Там рядом несколько домов стоит, смотрю, мужчина "Москвич" ремонтирует. Подошел к нему — продай мне машину. Он говорит — зачем? К морю, отвечаю, хочу съездить. А он — я безработный, могу тебя свозить, давай ты будешь платить за бензин, а я тебя катать. Вот так началось мое путешествие по вашему острову. Потом я встретился с Дмитрием Третьяковым, он повез меня к Владимиру Бардину, познакомил с очень интересными людьми. И уже потом, когда мы прилетали сюда экипажем, в гостиницу никто не рвался. Садились в машину — и на море. Ездили в Лесное, в Таранай, отдыхали, рыбу жарили, запекали картошку. Все время были на природе, только ночевать в гостиницу приезжали. Всем очень понравился остров, а мне — особенно.

Потом "КрасЭйр" закрыли, я ушел в "Якутию". Долгое время меня здесь, на острове, не было. Потом организовали компанию "Таймыр", сейчас она называется "Норд Стар", от "Норильского никеля", сейчас я в ней работаю. Но у нас нет рейсов на Дальний Восток. В Китай летаем, на запад, по Европе. Ну и Норильск — это наш любимый город теперь.

— Дети не пошли по вашим стопам?

— Младший готов идти, он полетал на По-2, на пилотажном самолете попробовал. Сейчас рвется в летчики-любители. Я мечтаю купить свой самолет, "Цесну" четырехместную, и он будет на нем летать. Будем прилетать к вам в гости, на Пушистый. Для нас, шарахнутых людей, это не проблема (улыбается).

У меня есть друг, он сейчас командир эскадрильи, у него свой самолет По-2 1937 года выпуска. Я внука в три года посадил на него и прокатил. Сам сидел за штурвалом, а внук на коленках. Думал, он испугается, кабины же нет, просто этажерка летающая. А он прилетел и говорит бабушке — баба, ты вот такая маленькая была. Сейчас внуку шесть лет. Он уже слетал со мной в Камбоджу, Малайзию, Бангкок, на Пхукет и в Паттайю. Очень нравится ему летать, все время кричит на взлете: "На старт, внимание, марш!". Спрашивает: дед, можно кричать? Я разрешаю.

— Вы облетели практически весь мир. Какие у вас любимые места?

— В каждом месте, даже в пустыне, есть своя прелесть и свой интерес. Сахалин мне очень нравится. Африка прекрасна. Когда едешь на машине, а вокруг лежат львы, это страшно и приятно. Увидеть жирафа в дикой природе — тоже необычное впечатление. Он так прячется — будешь проезжать мимо и не увидишь. Когда, как в фильме "Маугли", видишь заброшенный дом, который оккупировало целое стадо обезьян, это тоже интересно. Или зимбабвийские курицы — маленькие, толстые, летать почти не могут. Сколько дорогу видно, везде они, гуськом идут на ночлег. А еще, вспоминаю, мы жили в гостинице, возле которой было небольшое озерцо. Сидишь в ресторане на улице, ужинаешь и видишь, как к этому озеру приходят сначала обезьяны, потом косули, зебры, слоны… Просто сидишь и смотришь на это все. Однажды я посчитал — вышло 80 слонов, маленьких слоников. Это такая прелесть. Если получится съездить в Африку, обязательно побывайте.

— Как так получилось, что вы посетили почти все страны, а в Японии и Австралии не были?

— Все страны-то посетить невозможно, их под 300. А вот все континенты — да. На следующий год, думаю, в Японию слетаю. А в Австралии у меня друзья живут, зовут постоянно. Шкуру кенгуру уже прислали, только бы нас к себе заманить. Чтобы запомнить, где был, я всегда беру с собой деньги — бумажные и монеты. У меня большая коллекция.

— Наверняка как у каждого опытного пилота, у вас есть еще одна богатая коллекция — историй, связанных с нештатными ситуациями на борту. Роды, дебоширы, какие-то происшествия…

— Конечно, историй много. У меня на борту никто не рожал, но в нашей авиакомпании такие случаи были. Была у меня ситуация с сахалинскими пассажирами в 2006 году. Мы прилетели на Сахалин, но приземлиться не смогли и ушли на запасной во Владивосток. Главное, погода хорошая, но полоса так обледенела, сесть было нельзя. Прилетели во Владивосток, заглушили двигатели, слышу — крик, паника в салоне. Кричат, давайте нам командира, мы его сейчас убьем. Выхожу в салон — народ орет просто. Ну, я психологию людей знаю, стараюсь тихо говорить, успокоил толпу. Обвиняли меня, что я не сел. Я объяснил, что моя цель — не просто доставить пассажиров, а доставить их живыми, и сам я жить хочу. Один пассажир из бизнес-класса заявляет — я буду Путину жаловаться, я Путина знаю. Но летчика не надо заставлять летать, это может плохо закончиться. Наутро предпринимаем вторую попытку. С Сахалина сообщают — ты куда летишь, пурга начинается. Но мы зашли, сели, все нормально было. Условия и моя квалификация позволили это сделать. Зарулили, остановились. Все пассажиры вышли, кроме тех, кто кричал и ругался. Они извинились. Это было приятно.

Или вот еще история. Летели мы из Москвы в Душанбе, и два парня, сидевшие впереди, сказали проводнику, что мы в последний путь летим. Дали понять, что это угроза. Ладно, я вызвал таможенную границу. Они начали оправдываться — да мы пошутили, да мы ничего не имели в виду. Но мне пришлось их снять и сдать в милицию, с такими шутками у нас строго.

— Но все это не перекрывает радости от занятия любимым делом?

— Конечно, нет. Я считаю, мне повезло. В нашем выпуске было 115 человек из нашей роты, а вообще 500 с лишним человек. В прошлом году мы в Геленджике собирались. Из 115 приехало 16. В большой авиации, я думаю, побывало человек 10 из 115. Остальные все летали на Ан-2, на Ан-26 максимум. За рубеж летало человек 8 всего. Подавляющее большинство осталось не у руля. Почему? Да потому что в таком состоянии авиация была у нас в стране. Когда перестройка началась, Ан-2, Ан-26 все порезали. Кто смог, переучился на импортную технику. Моего друга как-то спросили — почему вы десять лет не летали? Он ответил — а почему авиация в России то нужна, то не нужна? Был спад такой, что летчики просто в дворники уходили, сторожами, таксистами работали. Потом вдруг всем понадобились, и кто по пять, десять лет не летал, стали восстанавливаться. Но и очень много посторонних людей стало попадать к нам: доктора, шахтеры, командиры воздушных шаров летали. Мне повезло, что я попал на "Боинг", что все сложилось именно так, как сложилось. Летал на 767, 757, сейчас на 737 летаю. Никогда не жалел, что пошел в авиацию, хотя времена были тяжелые.

— Сейчас вы продолжаете летать и заодно передаете опыт молодежи. У нас на Сахалине авиамолодежь тоже появляется, создаются условия для развития малой авиации. Пожелайте нам что-нибудь.

— Я только за такое развитие. Вам нужен туризм, в целом России нужен. Не знаю, почему наше правительство так плохо относится к Дальнему Востоку. Его надо активнее развивать.

Подписаться на новости