От Взморья до Восточного: по берегу и по горам. Сахалин.Инфо
29 марта 2024 Пятница, 00:24 SAKH
16+

От Взморья до Восточного: по берегу и по горам

Туризм, Weekly, Долинск

Взморье. 16 мая (вторник).

Пасмурно. В небе едва пробивается синева. С вечера на ночь капал дождь. Однако есть надежда на улучшение погоды.

На автовокзале Южно-Сахалинска столпотворение. В 8.50 углегорским автобусом выезжаю на север.

Из окна автобуса виднеется море. Мыс Муловского, от которого начну свой путь, укутан лоскутами тумана. Рассеивающийся солнечный свет воюет с небесной хмарью.

В 10.39 автобус высадил меня в посёлке Взморье на пятачке, где торгуют пирожками, крабами и пр. Меня встретила белая облезлая кошка с торчащими пучками белой шерсти и грязный рыжий кот, а также собаки с выводком.

На дорогу — кофе со сливками и пирожок "рис + яйцо". Такая у меня традиция: во Взморье кушать пирожок "рис с яйцом".

Поднимаясь по дороге, пересекаю посёлок и выхожу на берег. Шум волн и свежесть воздуха приносят радость: снимается моральный груз убийственного города.

Мыс Муловского
Мыс Муловского

Концепция пути

Пройти от Взморья, от мыса Муловского, до Восточного, до бухты Глена, по берегу самого узкого участка острова Сахалина с заходом на хребет Жданко — на тот его отрезок, где я ещё не был. Этим походом открываю свой сезон.

Мыс Муловского

Вершина горы Муловского (328м) спрятана в тумане. Выдвигаюсь берегом моря. Оставляю позади японский школьный павильон хоандэн, впереди — ворота тории синтоистского храма.

Фото от октября 2015 года
Фото от октября 2015 года
Ворота храма Хигаси Сираура дзиндзя
Ворота храма Хигаси Сираура дзиндзя

Храм был построен в 1940 году, о чём свидетельствует надпись иероглифами на воротах: "В честь 2600-летия образования государства". Сам храм назывался Хигаси Сираура дзиндзя. Его я уже упоминал в одной из прошлых своих статей.

Асланбек

У склона горы два пастуха, коровы и собаки. Цыкнув на собак, один из пастухов — высокий, волосатый, бородатый человек в возрасте — сказал:

 — Они в тебе золотоискателя увидели!

И добавил:

 — Наш человек!

Мужик восточного типа. Я поначалу подумал цыган, но оказалось, что это Асланбек из Осетии, из Владикавказа. На Сахалине он уже давно. Он весь живой, подвижный. Отшучивается, что в прошлых жизнях был индусом, потом монголом.

 — Сахалин хороший остров, но… загубили его! — смотря на море, восклицает Асланбек.

 — Будешь в наших краях — заходи! — на прощанье жмёт руку.

Я всегда любил осетинов, мне приходилось иметь с ними дело.

Асланбек тут сторожит на стане, как я понял. Кавказский темперамент, не наш, не русский. Русские, хотя и добрые, но не такие энергичные: таковы климатические особенности — северные! — нас сформировавшие. К тому же Асланбек живёт у моря, его не подавляет город с четырьмя стенами и разнообразными соседями со всех сторон света и вертикального расположения относительно тебя.

Японский пирс, вернее, его остатки в море. В этом месте стоят две-три рыболовные базы.

С мыса Муловского на севере открылись отроги хребта Жданко и грозная стена мыса Тихого вдалеке.

Крики чаек, чистейшая морская вода, прекраснейшие пейзажи — всё это сбрасывает груз психологического давления. К тому же накануне я закончил читать "Американскую трагедию" Теодора Драйзера, толстенную книгу в 780 страниц. Этот выдающийся роман великого американского писателя загрузил: он хорошо показал, что человек сам по себе слаб, неустойчив соблазнам и неминуемо движется к смерти. Нужно жить на лоне природе, как Асланбек, и будешь энергичен, словно дитя, не подверженное страстям.

Вырубаю мобильный телефон и убираю его в недра рюкзака.

Высокие каменисто-песчаные скалы слегка осыпаются. С них сбегают-стекают стремительные белые ручьи. Отлив. Морская капуста преет под ногами. О, этот запах!

Мыс Муловского остался позади
Мыс Муловского остался позади

Река Мануй

Огибаю полностью мыс Муловского, пошёл прекраснейший берег.

Выглянуло долгожданное солнышко.

Подхожу к реке Мануй. На том берегу строения, из трубы домика — дымок. Там дальше, на запад, станция Арсентьевка. Река Мануй широка, просто так её не перейти. Иду правым берегом до моста на федеральной трассе по густой сухой траве, в которой застряли бутылки — пластиковые и из-под водки, пакеты и прочие признаки жизнедеятельности современного человека.

Река круто изгибается, приходится делать крюк (по руслу) — возвращаться на юг. Сквозь сухостой пробились красивые цветы.

Что это за цветы?
Что это за цветы?

Мануй — река илистая, мутная, на её берегах — болото, сплошные кочки, ноги мокнут. Название реки, наверняка, айнское. Айнов согнали, название осталось. Какие там айны?! Трубопровод вот протянули, как раз выхожу на него.

Наконец-то дошёл до моста — ноги мокрые — и повернул, перейдя по нему реку, на восток. Время много на обход водной преграды потратил часа полтора. Лучше бы в устье попытался перейти (переплыть) реку, ну да ладно, в шараханье по болотам тоже есть своё очарование.

Мануй
Мануй

В устье Мануя — стан. До него по левому берегу реки идёт дорога. На стане мне позволили в столовой взять кипятку для приготовления обеда (в 15.00).

Поблагодарив рыбаков, в 15.18 отправился в дальнейший путь.

Вспоминая Рудановского

Тут же моё внимание привлёк большой деревянный четырёхконечный крест на склоне. Взобрался. Выгравированная по-славянски надпись на поперечной перекладине гласит: "Августа 6 дня 1857 года". Крест явно новый. Что это?.. Подозреваю, связано с именем русского исследователя Н.В.Рудановского.

И действительно, вернувшись из похода, я вновь достал с полки источник ("Вестник сахалинского музея", 2014), в котором получил подтверждение своим предположениям.

В записках русского исследователя острова лейтенанта Н.В.Рудановского "Экспедиция на о-в Сахалин в 1857 году с 1 июля по 1 октября" можно найти следующую запись: "На охотском берегу Сахалина, при устье маленькой и совершенно не доступной с моря речки Мануя, на правом берегу её, на изморье застал японцев, артель их, около 50 человек, занималась постройкою домов, которые к зиме будут готовы и будут заняты японцами. Я определил через полученную двойную высоту широту места устья речки — 47º54'51". На левом береге речки, на возвышении, видном с моря, поставлен большой деревянный крест с надписью на нём времени постановления." ("Вестник Сахалинского музея", 2014, В.М.Латышев, Г.И.Дударец, "Записки лейтенанта Н.В.Рудановского о Сахалине в 1857 г.", стр.59)

На Сахалин Николай Васильевич Рудановский (1819-1882 гг.) был командирован для выполнения поручений со стороны государства по заготовке угля, используемого в качестве топлива для пароходов. Поручения были связаны с подготовкой плавания в Китай и Японию российского посланника, вице-адмирала Е.В.Путятина. В 1853 году Н.В.Рудановский провёл несколько экспедиций на острове. В 1856-1857гг. Рудановский вновь на Сахалине, теперь это связано со сложной международной обстановкой: в Тихом океане присутствуют корабли Англии, Франции и США. России было необходимо закрепить за собой остров. Появление русских на Сахалине беспокоило японцев, и они выразили протест против возведения русскими построек на острове, хотя согласно ст.2 Симодского трактата 1855 года остров Сахалин (Крафто) оставался неразделённым между Россией и Японией. Протест японцев не помешал Рудановскому проводить дальнейшие исследования. Перейдя по самому узкому месту острова на восточное побережье, он исследовал устье реки Мануй, где на месте будущего русского поста и поставил крест.

В Южно-Сахалинске установлен памятник Н.В.Рудановскому (скульптор В.Чеботарёв), в сквере, названном именем Рудановского (пересечение улиц Сахалинской и Ленина).

Вдоль скалистого берега

Подобрал длинную палку, обломал её и сделал себе посох. С посохом лучше идти, да и врач посоветовал: меньше нагрузка на спину.

Перешел вброд реку Арсентьевку. В устье этой реки стан с техникой и лодками. Стан кажется безлюдным.

Иду вдоль хребта с господствующей высотой — горой Поясок (335 м).

Мне повезло: сейчас отлив. Похоже, в прилив тут так же, как и на мысе Бурунном: ярящиеся волны там не дают путнику пройти. И всё же приходится переобуваться в тапки. Пробираюсь по нагромождениям камней и огромных валунов — типичный сахалинский скалистый берег. Здесь много водопадов, возможно, они сезонные. В скалах много выбоин, местами они образуют целые ниши — следы многовекового воздействия моря.

После скалистых стен с их валунами пошёл отличный пляж. Вдоль него тянется ровная терраса. Наверняка, тут что-то было у японцев и у наших переселенцев — какие-нибудь рыбацкие деревни.

Не доходя до безымянного мыса, что возле устья реки Тихой, встал на ночлег (в 18.25) возле водоската. Разбил лагерь.

Ужин. Темнеет. Натаскал плавник с ручья и запалил большой костёр, дабы угли сохранились до утра. Попутно сжигал пластиковые бутылки и прочий мусор. Решил всегда следовать хорошему туристическому принципу: "Оставь место после себя чище, чем было".

Холодает. Температура -11 градусов по Цельсию (в 21.47).

За день пройдено (пешком) около 24 км с учётом петляния по берегам реки Мануй.

Нахожусь в самом узком месте острова Сахалин — перешейке Поясок. Костёр постепенно превращается в огромную кучу углей. Шумит море. Сегодня буду засыпать под его музыку, а не под вопли соседей и изуверские звуки улицы.

Удивительное дело — несмотря на пройденные 24 км, да ещё с 20-килограммовым рюкзаком, это никак не сказалось на спине, которую я пару месяцев назад потянул и которая от ходьбы по городу болела. Наверное, потому что ходил сегодня не по асфальту (от него спина просто ноет). На приёме врач вообще сказал, что человек должен ходить в день по 13 км. Согласен. Но в целом ритм жизни современного человека это исключает.

Отбой в 22.10.

17 мая (среда). Бухта Тихая

Подъём в 07.40. Солнце. Прилив. Часа в 2-3 ночи взошла ущербная луна. Непривычный шум моря и холод (t 9ºС) мешали уснуть.

Раскочегарил костёр. Завтрак.

Отправление в 10.00.

Прохожу огромный кекур — переваливаю невысокую перемычку, соединяющую его с берегом. Над головой парят чайки, встревоженные моим появлением.

Преодолев скалистый мыс с его прижимами и валунами (для этого переобулся в тапки), выхожу на песчаный пляж, где находится устье реки Тихой, в которую чуть выше впадает река с поэтическим названием Дуэт, именуемая так, судя по карте, из-за слияния двух рек.

Устье немаленькое, река Тихая разлилась. Морские волны заходят в устье. Встал вопрос перехода реки: до моста далеко, что делать? Только что подъехавший к реке с противоположной стороны джип направился к устью. Из машины вышел мужик в камуфляже. Он обнажился до верхней половины и стал форсировать реку Тихую. Дойдя до середины, мужик, задрав как можно выше руки со штанами и сапогами, начал стремительно погружаться (я забеспокоился), но вскоре вышел на берег. Я последовал его примеру. У устья песок зыбучий, можно увязнуть в нём. Форсировал реку чуть выше, в два этапа: сначала перенес рюкзак, затем одежду. Холодно! Небо хмурится, ветер.

Одевшись, мужик побежал куда-то на том берегу. Пока я форсировал водное препятствие и одевался, он успел вернуться, вновь перешел реку по грудь, замачивая одежду и ругаясь, и, одевшись, подвез меня до самого мыса Тихого. Пожав ему руку, я взобрался по канату наверх: мыс Тихий просто так по низу не пройти. Наверху пью горячий чай — отхожу от холодной воды.

Мыс Тихий красив, извилист и крут. С него на север просматривается пространство до мыса Клокова, на юг — до самого Стародубского.

Вид на север — на мыс Красный
Вид на север — на мыс Красный

Периодически показывается солнышко, хотя нет-нет да сорвется с хмурого неба капля.

Мыс Красный

Обхожу по верху мыс Красный (здесь идёт тропинка). Я вообще решил идти по верху: во-первых, внизу прижимы, а во-вторых, по верху в этих местах я ещё почти не ходил (только по низу). Берега высокие, обрывистые, как и на восточном побережье полуострова Терпения, ближе к мысу Терпения.

По замечательной тропинке прохожу прижимы поверху. От моей поступи панически убегает с тропы в кусты змея. Едва накрапывает дождик. Солнце.

На мысе Красном
На мысе Красном

Пригнало тучу и пошёл дождь. Прячусь под лиственницей. Обнаруживаю огромное количество клещей, маленьких, красных, ползущих по штанам целенаправленно вверх. Аэрозолем по ним!

К счастью, дождь вскоре заканчивается, и можно продолжать путь. Узкая терраса кончается, упираясь в склон хребта Жданко. Возле длинного, тонкого, но при этом напористого ручья-водоската спускаюсь, держась за протяженный канат. Дождь всё же хлещет ещё. Укрылся в гроте сразу за ручьём, южнее. Распалил костёр. Обед.

Дождь прекратился. Выглянуло солнце. Панорама северных гор неописуема.

О туризме

Когда я вижу очень красивые места, у меня сжимается сердце: во-первых, от переполняющих чувств; во-вторых, от мысли, что с ними может стать, приди туда массовый турист. Мне приходилось высказывать мысль, что, мол, нужно развивать туризм и всё такое, а сейчас я понимаю, что не нужно, я против этого.

В прошлом году я оказался в безумно красивых горах, природа там девственна, ни одного следа пребывания человека; я даже костёр разжигать не стал — приготовил обед на примусе у ручья в дремучем лесу под настороженным взглядом тайги. Хорошо подумав, решил про это место информацию не публиковать, дабы не привлекать внимания. И по сему нарёк эти горы Запретными. Страшно было представить, во что это благословенное место может превратиться. Ведь у них что ни развитие туризма, то вырубка реликтовых рощ, загрязнение источников, пьянь, мусор, визг полуголых девок. Пробьют дорогу, поставят указатели и лишат уголок дикой природы девственности. Сделают бывающим в употреблении общественным местом. Да не будет!

В связи с появлением у населения мощных транспортных средств дикие уголки стали легкодоступными. И теперь для того чтобы побывать в диком уголке, где нет т.н. туристов, необходимо пройти своими ногами не один десяток километров, потеть, мокнуть, тонуть, мёрзнуть, пожирать талый снег, быть атакуемым кровожадными клещами и таёжным гнусом, — всё это вытерпеть, и тогда, только тогда вам откроется то, что вы хотите увидеть, а не то, что вам навязывают пропагандисты развития туризма. Следы их деятельности видны тут и там: юг Сахалина уже повсеместно загажен.

Прижимы и водопады

На одном из прижимов пришлось остановиться, так как было глубоко. Эти места я уже проходил с товарищем, но тогда был отлив, и самое главное — было лето: можно и помокнуть по колено, а то и по пояс (и даже по грудь!) в воде, ибо это весело, но не сейчас!

Повернув назад, возле ближайшего водопада полез наверх, цепляясь за траву. Иду лесом на север. С левой стороны — вершина, пик Жданко (682 м), скрываемый тёмной тучей. Заросли бамбука (саза курильская) — штатная ситуация. Рельеф здесь сложный, пересечён ручьями, которые ниже образуют водопады. Справа, внизу, голубеет море с белыми барашками. Сильный ветер. Небо чистое.

С трудом прорвавшись сквозь двухметровые заросли сазы курильской, выхожу в хвойный лесок, а затем на небольшое плато. Есть всё-таки своё очарование в ходьбе по верху крутых приморских скал.

Со стороны спрятанного в чёрном тумане пика задувает неистовый ветер, пытающийся столкнуть тебя вниз или хотя бы сорвать и унести в открытое море кепку. Чёрная хмарь переливается через хребет в сторону моря.

Тут же спускаюсь в большую ложбину, где низвергается полноводный ручей. Бамбук. Лес. Очередной ручей и большой водопад на нём (в верховьях).

По каменистому сыпуну спускаюсь вниз к морю. Это опасно, но больше ничего не остаётся. Камни летят вниз. Как бы и мне не уехать с ними. Вскоре выхожу на полосу травы, идущей до самого низа. Спускаюсь со стометровой — или сколько там? — высоты. Ноги в кроссовках скользят: лучше здесь быть в берцах, но не предполагал, что выйдет такая ситуация.

Выхожу к Третьему водопаду (в базе данных А.К.Клитина водопадов морского побережья хребта Жданко — десять.) Водопад Третий шикарен: он нынче полноводен и выглядит мощно.

Мыс Никулина
Мыс Никулина

Наконец, вброд по колено преодолеваю мыс Никулина. От напряжения, когда до берега оставалось совсем чуть-чуть, упал грудью в воду.

Неподалеку хлещет Второй водопад. Неистовый ветер шатает его из стороны в сторону, и он поливает скалистый берег в радиусе нескольких метров. Осторожно пробираюсь вдоль скалистой стены, пытаясь не попасть под этот ливень, но не удаётся: водопад окатывает и меня. В одно мгновенье я вымокаю почти до нитки.

Новый непропуск, приходится подниматься наверх по сыпучему склону. Зато спускаюсь по красивому каскаду водопадов. Это водопад Первый.

Дохожу до песчаного пляжа с красивыми видами в обе стороны на север и юг и в 20.05 становлюсь на ночлег. Палатку не поставить — сильный ветер. Ничего не поделаешь, лягу так — в спальном мешке под открытым небом.

Ужин. Отбой в 21.40.

За день пройдено около 12 км с учётом расстояния около 1 км, которое проехал на джипе. Тяжкий был день: сплошные прижимы и водопады.

18 мая (четверг). Буруны

Подъём в 06.40. Ночью было безветренно, сияли звёзды. Сейчас нагоняет тучи. Ветер. Тут на побережье проблема с дровами, поэтому, собравшись, я тотчас иду к людям: накануне вечером мимо меня в сумерках промчалась моторная лодка, и где-то там должны быть домики.

Домики были, стоял и человек с опухшим лицом. Но он тут впервые и ничего не знает. Огня в домике пока не разжигали (хотел попросить у них головёшку), а остальные мужики ещё спят. Пришлось идти дальше на север: за водопадом есть пещера. В ней я и остановился на привал. Дров тут намыто больше. Распалил костёр. Завтрак.

Небо над пиком Жданко расчистилось, и он предстал во всём своем величии.

Пещера со следами пребывания пещерных людей
Пещера со следами пребывания пещерных людей
Пик Жданко
Пик Жданко

Пик Жданко — высшая точка хребта, 682 метра над уровнем моря. Свое русское имя пик получил в честь исследователя М.Е.Жданко. В японских источниках он упоминается как Тоссо. Про него я также ранее писал. Есть версия, что хребет Жданко — это часть кратера огромного древнего вулкана, который затонул в море.

Песчаный пляж, на котором я нахожусь, называется урочище Буруны. С севера оно упирается в мыс Бурунный. Буруны названы так потому, что неподалёку, напротив этого места, в море, мелководье резко заканчивается, и над местом перепада глубины море словно кипит (бурлит).

По горам

Позавтракав, в 10.08 отправляюсь. Я решил идти не через мыс Бурунный, а по хребту Жданко. Так и планировалось раньше, но я сомневался, рассматривая вариант прохода через мыс Бурунный. Три года назад мы там проходили: на фото я стою почти по грудь в воде. Но такие купания не в этот сезон! Возвращаюсь в южную сторону и, не доходя до домиков, углубляюсь в чащу в сторону склона через хвощ и колючий кустарник. Распогоживается.

Взбираюсь. Выхожу на равнину с сухими пнями. Хребет Жданко передо мной. Клещи лютуют. Свежий ветер. Медленно, но верно поднимаюсь в гору под трель невидимых птичек. Нелегко, зато красиво кругом и чувствуется свобода. Вчера вечером, когда уже в сумерках ветер не давал поставить палатку и была полная разбитость, поймал себя на позорной мысли: хочу домой. Как не стыдно!

Немногочисленные снежники утоляют жажду. Возле невысокого останца делаю отдых. Внизу простираются прекрасные долины.

А вот и прошлогодняя ягода брусника, правда, её немного. Иду по брусничному ковру. Сквозь курильский бамбук (он здесь невысокий и не такой густой) по берёзовой чаще выхожу на каменистый гребень-сыпун — финишная прямая к вершине.

В 12.12 я уже на вершине. На 2-километровой карте эта гора не обозначена, но высота тут около 500 м над уровнем моря. Несомненно, отсюда мы начинали наш путь к пику Жданко в 2009 году. Провожу фото- и видеосъёмку панорамы всех сторон света.

В северной части хребта мне ещё бывать не приходилось. С этой безымянной вершины иду на север. Это напоминает мне путь по Набильскому хребту: тот же острый гребень, те же безлесные склоны, тот же ветер. Мощный поток ветра с запада приносит буйные запахи. Сахалин пахнет изумительно.

На Жданском перевале отдыхаю. Едва заметная дорожка спускается по обеим сторонам хребта.

В 13.39 достиг вершины горы Богатырь (420 м). Всё, основные вершины хребта Жданко мною пройдены!

Гора Богатырь
Гора Богатырь

Чуть ниже вершины, на снежнике, надёжно укрытом от ветра на восточном склоне, встаю на обед. Вода — из снежника. Газовая горелка в помощь. Послеобеденный отдых. Чтение с прекрасными видами на горы и море.

Отправление в 15.35. Перейдя по отрогу к соседней горе (на карте не обозначена), в 16.08 достигаю её вершины. Иду по этому хребту вдоль моря на север в обход неприступного мыса Бурунного, лежащего внизу. В одном месте восточный склон настолько крут, что можно сказать, он отвесный. Ветер запросто может сдуть вас в сторону моря, нужно пробираться там очень осторожно, желательно приспустившись.

Хребет закончился, понизившись в долину полноводной речки Ключевой, которая внизу, за мысом Бурунным, образует живописный водоскат — широко известное место. Я всё время шёл по едва угадываемой тропе, которая на карте обозначена пунктиром. Она идёт с запада в обход горы Приморье, но я всё же заберусь на эту гору и пойду по её гребню в Усть-Пугачёво.

Гора Приморье
Гора Приморье

Пересёк ещё один полноводный ручей, который ниже впадает в ручей Ключевой, что видно на карте. По бруснично-ягелевому склону на освежающем ветру (жарко!) взобрался и в 17.55 достиг вершины горы Приморье (147 м).

Пройдя по всему её гребню (идти легко) — справа великое синее море, слева серо-белые просторы родного острова, — спустился к Усть-Пугачёво; в 19.06 вышел к строениям.

Усть-Пугачево
Усть-Пугачево

Усть-Пугачёво

По берегу ходил мужик лет 65-70 в гидрокостюме (ставил сети), единственный житель этого селения. Он мне указал на крайний балок с печкой, где можно заночевать, и я пошёл туда располагаться, догоняемый озверело лающими собаками.

Затем изучал берег. Среди нагромождений больших бетонных цилиндров стоит памятник японскому путешественнику 19 века Мацуура Такэсиро. Семь лет назад мы тут уже были и писали о нём.

Памятник Мацуура Такэсиро
Памятник Мацуура Такэсиро

Мацуура Такэсиро (1818-1888 гг.), японский путешественник, поэт и картограф, исследователь Хоккайдо, Сахалина и Курильских островов. Хоть и маленького роста (всего-то 145 см), был весьма активным и сильным духом человеком. Айны его уважали. На северо-западном побережье Хоккайдо стоит — я лично видел — памятник Мацуура Такэсиро, в полный рост. Он что-то пишет в блокнот, наверное, стихи.

На памятнике в Усть-Пугачёво среди надписей на русском и японском языках выгравированы также и стихи, которые Мацуура-сан сложил, преодолев мыс Бурунный (Тоссо-мисаки):

Благодаря тому, что

Послал Господу колос риса,

Благополучно преодолел мыс Тоссо.

1856 год

Действительно, такое сильное стихотворение можно написать, только пройдя мыс Бурунный в прилив, когда волны, разбиваясь о скалы, взмывают вверх, словно пламя огня. Недаром в своём дневнике Мацуура Такэсиро сравнивает мыс с круто вздымающимся пламенем. В августе 2014 года мы проходили в прилив мыс Бурунный, море нас швыряло на скалы, так что это стихотворение мне понятно, как никому.

Через год после похода Мацуура Такэсиро русский лейтенант Николай Рудановский поставит крест в устье реки Мануй, застолбив территорию для русского поста. С историей Сахалина переплелись судьбы представителей разных народов и цивилизаций.

Устье реки Пугачевки
Устье реки Пугачевки
Река Пугачевка
Река Пугачевка

Я прошёл всю бухту — от юга до севера. С юга — хороший прижим-непропуск, с севера — устье реки Пугачёвки. Река широкая, в устье течение стремительное, на тот берег вплавь рискованно перебираться. Почти семь лет назад мы также в неё упёрлись, пришлось сворачивать и идти по руслу вверх по течению — искать грязевой вулкан.

***

Сегодня за мной забронирован прекрасный номер — крайний в селении ромбовидный домик с печкой и двухярусными нарами. Конечно же, полезу на верхние. За это и люблю вольные путешествия: всегда можно оказаться в самых необычных местах. С окон вид на сопки и на бухту. Повсюду царит атмосфера айнской морской деревни: ветер, грозные скалы, бухта. Рыбак (имя его не спросил, живёт тут девять лет) сказал, что 1 июня будет людно: рыбаки на свои станы заедут.

Магун-котан — так называлась деревня при японцах, соответственно, и при айнах, так как это чисто айнское название: котан — "селение". Эх, жаль, смела цивилизация айнскую культуру на Сахалине, а то я бы сейчас, как первопроходец, грелся бы в стойбище айнов. Наша постсоветская разруха нисколько глаз не радует.

Но, думаю, всё равно айнская культура была обречена на уничтожение. А сами айны — на ассимиляцию. Дело в том, что традиция вместе с её обрядовостью предполагает неспешность, созерцательность бытия, в то время как т.н. прогресс техники и технологий порождает спешность жизни: для комфортного существования необходимо как можно скорее вращать маховик мировой экономики.

…Раскочегарил печку, поужинал. Набрал на берегу дров. Условия позволяют, можно вечером почитать: "Ночь на железной дороге Млечного Пути" (варианты перевода названия разные) японского писателя Миядзава Кэндзи. Говорят, это произведение он написал на Карафуто.

Закапал дождь. Хвала Небесам, что не вчера, когда я спал под открытым небом.

За день пройдено около 9 км; путь пролегал в основном по горам.

Отбой в 22.50

19 мая (пятница). Пугачёво

Бойкий стук в дверь в 06.50 разбудил меня.

 — Ага, проснулся?! — вчерашний мужик раскрыл дверь.

Солнце, ветер, очень холодно. Раскочегариваю печку. Ночью спалось превосходно, снились самые необычные сны, которые не снятся в городских условиях.

Завтрак. Отправление в 08.47. Иду по дороге на запад. Пасмурно. Дорога идёт вдоль реки Пугачёвки. Реки широкая, извивается: излучина за излучиной. Километра через 4-5 дошёл до железной дороги. Иду по ней на север (автомобильная дорога уходит дальше на запад), дохожу до большого железнодорожного моста через реку. Тут уже посёлок Пугачёво. Коровы, дома…

Подзываю молодого таджика, работающего в хозяйстве. Он объясняет дорогу до Хаянки. Магазина, говорит, тут нет.

 — А ты, — спрашивает он меня, подбирая слова,- альпинист?

 — Космонавт!

Недоверчиво смотрит, улыбается.

 — Не скучно? (он тут уже пять лет, отца своего сменил).

 — А что делать?

Двухэтажный деревянный дом, пластиковые окна, телевизионные антенны, квадроцикл… Вдалеке мужик с маленькими детьми. Помойка. Женщина моет окно на втором этаже. Говорит, магазин есть (в частном доме), но продавщица ушла за папоротником. Ждать её не стал, пошёл на дорогу до Хаянки.

Бухта Хаянка

Немного поплутав (каждый раз упирался в реку), нашёл нужную дорогу и вышел к трубопроводу. Дорога превратилась в тропинку и пошла в гору и вышла на ЛЭП. От ЛЭП пошла вверх хорошая дорога.

Выхожу на развилку наверху хребта. Повернул влево, на север. Большие медвежьи следы, несвежие. Однако на карте Хаянка южнее. Вернулся к развилке и пошёл по дороге на юг. С моря густой туман.

Дорога, петляя, спустилась к морю. Бухта Юяньки, у местных именуемая Хаянка… На старых японских картах на берегу бухты значится селение Хоянкэ. Название "Юяньки", думаю, китайского происхождения. Это неудивительно, ведь где-то здесь находилась китайская фактория: в 13 веке войска Чингисхана дошли до Сахалина.

Возле дороги — стан, люди. Через мост проехали два КамАЗа. Туман. Рыбаки говорят, берег проходимый до самого Восточного, до него 7 км.

С Хаянки иду берегом на север. В море — камни и даже целые скалы: на них бурлит море. Берега высятся песчаными скалами.

За выступающей в сторону моря скалой, метрах в 200-300, как и говорил мне рыбак на стане, есть ручей. Здесь становлюсь на обед. Разжигаю костёр. Распогодилось.

Домой!
Домой!

До Восточного

Когда я уже прошёл пустынный стан, расположенный возле слияния прибрежной дороги с федеральной трассой, меня окликнул человек с бородой и копной волос из-под кепки. Я уже был далеко, но он всё бежал и кричал мне вслед. Я остановился.

Слава. Он здесь сторожит. Закурил. Стал рассказывать мне о своей жизни, о зоне (четыре отсидки у него за спиной) и пр. Человек словоохотливый. Ему не с кем поговорить целыми днями, рад любому собеседнику. Звал меня на чай, но я вежливо отказался (хотелось пораньше зайти в Восточный).

Позвонил (я уже включил телефон — вышел из gap'а (gap — англ. "провал, яма", означает "быть не в сети, не на связи") из Южно-Сахалинска Максим. Говорит, в городе жарко. Как хорошо, что я не в городе!

В 17.05 вошёл в пределы посёлка Восточный. И сразу же у рыболовной базы сел в кран-балку, везущую в Макаров невод. Сильный ветер сдувал с гор песок, что давало эффект пылевой бури. А в море отжимной ветер поворачивал волны вспять, взбивая их так, что на солнце брызги порождали радугу: по всей акватории были эти разноцветные пятна. Как я понимаю великого художника-мариниста Айвазовского!

В 17.42 водитель высадил меня в Макарове.

За день пройдено пешком около 21 км. Итого за четыре дня пройдено около 65 км: от Взморья до Восточного, по берегу и по горам.

***

Посох, прошедший со мной от устья Мануя до Восточного, я принёс домой. С недавних пор я стал коллекционировать посохи. Самый первый — бамбуковый, с ним я шёл летом 2015 года по западному побережью Хоккайдо на север. Второй — с полуострова Терпения августа 2016 года: он представляет собой палку с мотком ниток, водружённым на неё (мне сказали, что это какой-то фильтр). И вот теперь этот посох, третий по счёту. На нём я выгравировал дату и маршрут.

Эти посохи — мои реликвии.

***

Удивительное дело, потянутая (или сорванная?) после приседания с тяжёлыми гантелями спина, болевшая месяца два, в походе не только не болела (и это с тяжёлым рюкзаком да по пересечённой местности!), но и… почти прошла. А ведь прошагать по городу (по асфальту) километра два-три было чревато болями. Говорят, я размял спину бездорожьем. Может быть. Но вообще я заметил, что в пути как-то не болеется: ни простуды (хотя поводов хоть отбавляй), ни плохого самочувствия — ничего подобного. Видимо, организм мобилизуется в естественных для себя условиях — диких.

Новости по теме:
Подписаться на новости